Кто такой психолог или homo-psichologicus?
Мы приближались к душе. Спуск происходил плавно и без задержек. Идеи лились потоком. Кто-то сказал: «Может быстрее?». «Нет.» — отрезал капитан, — «Душа — вещь хрупкая, что-то может пойти не так. К тому же хорошо идем.» Спорить никто не стал и наши взгляды завороженно устремились в окна, где действительно было на что посмотреть. Мимо, то и дело, проносились воспоминания прошлого, переливались разными цветами эмоции, витали запахи, как неуловимые духи природы. Откуда-то сверху плавно ниспадали белые, чистые лучи света разума и разносились нежным дуновением ветра мысли по разным уголкам. Где-то звучал голос плачущего ребенка. Далеко за горизонтом что-то сверкало и вспыхивало, изредка доносился глухой рокот, чувствовалась работа воображения. Зазвучал гром. «Видимо фантазия совсем разошлась.» — мелькнула у кого-то мысль. Корабль стало подтряхивать. «Приближаемся.» — сказал капитан и все как-то незаметно собрались. Стало темнеть.
Никогда не знаешь, что встретится там, в глубинах и недрах человеческой души. Разное бывало и хорошее и плохое. Не всегда знаешь, за чем летишь. Сегодня мы знали. Мы летели за чувством дискомфорта.Оно сопровождало человека всю его жизнь, что он помнил. Это все, что он смог выдавить из себя, бухнувшись в кресло перед психологом. Оно росло, расширялось и уже было готово поглотить его целиком. Взгляд в глаза, несколько вопросов и все завертелось — началось погружение…
И вот мы здесь. Приближаемся. Точнее, уже приблизились. Корабль уже не подтряхивало, его сотрясало мелкой вибрацией похожей на перестук зубов, а это верный признак страха. За годы погружений во внутренний мир человека, привыкаешь быть готовым встретиться с чем угодно. Никогда наверняка не знаешь, что тебя ждет там … глубоко …, куда слабо проникает свет разума, где постоянно полумрак, под которым лежит полная и густая темнота. Темнота, в которой ты стремишься буквально на ощупь найти то, с чем к тебе пришел человек.
Стали раздаваться голоса. Это были взрослые голоса. Слов пока было не разобрать, но по тону мы поняли — недобрые это голоса. Женский и мужской. Первый — явно агрессивный, то и дело срывался на крик, второй — слабый, тихий монотонно вторил первому. Все сильнее и ближе звучал плач ребенка. Явно не сладко пришлось малышу с этими двумя. Мы продолжали спуск. Корабль уже и подтряхивало, и швыряло. Мы держались, кто за что мог. Мы точно были на пороге чего-то сильного и страшного, травмирующего душу человека, пожирающего и мучающего ее. Того самого человека, который сидел в кресле напротив психолога. Ему явно было не по себе. Он держался столько, сколько мог, а потом, обессилел … устал, … и может даже, сдался. Хотя нет.., не сдался. Если бы он сдался, то не пришел бы к этому креслу, в этот кабинет. Эта мысль даже не пришла бы ему в голову. Вместо этого, в один из дней своей жизни, он бы незаметно для себя и других, стал рабом этого дурного чувства. Чувства, которое лежало в нем долгие годы, копилось и разрасталось. Лежало так глубоко, что как он ни старался, все никак не мог дотянуться до него светом своего разума. Быть рабом своего дурного чувства — это значить подчинить ему свое «Я», свое ядро, свою сердцевину и всю свою жизнь. Сколько таких живет в этом мире. Миллионы? Возможно даже миллиарды людей, которые не являются собой в полном смысле этого слова. Людей живущих не своими жизнями, идущих не к своим целям, ищущим не свой смысл.
Как так? Как же так случается, что вся мощь человеческого «Я» приносится в жертву дурным чувствам? Никто не знал ответа на этот вопрос. Одно время, мы все горели желанием получить его. Но спустя годы, каждый из нас, как-то по-своему, пришел к выводу, что лучше бы оставить этот вопрос без ответа. Слишком страшным был этот ответ. Наверное все же мы находили его и, прикоснувшись, отступали назад предчувствуя свою беззащитность перед этим знанием и неготовность принять его.
Наш корабль рвало на куски, обшивка трещала, корпус стонал от перегрузок. Капитан что-то кричал, стараясь заглушить грохот голосов, которые становились все сильнее и время от времени сливались в гул, подобный реву чудовищного ветра в гигантской по размеру трубе. Как вдруг все стихло и мы оказались прямо перед мальчиком. Он стоял прямо напротив, один, в темноте, слабо хныкал и явно чего-то хотел, утирая кулачками глаза и размазывая по щекам липкие слезы. Корабль плавно завис в нескольких метрах от него. Он не мог нас видеть, но мог отлично чувствовать. И правда, спустя миг, он перестал плакать и поднял глаза. Чувства говорили ему, что что-то там есть в пустоте — прямо перед ним, что там что-то происходит, но взгляд упрямо ничего не находил и утопал в полумраке.
Так уж устроено, что мы можем видеть всех, а нас никто и ничто. Корабль защищен от посторонних глаз и внимания. Мы все молча и сосредоточенно смотрели на мальчика. Мы ждали. Потому что от его следующей реакции зависела судьба всего полета. И вот голова его пошла пошла вниз, рот приоткрылся, набирая воздух для очередного всхлипа, мы видели это по его лицу, которое вдруг посерело, осунувшимся плечикам, кулачкам, которые он снова стал сжимать. Время растянулось в тонкую нить звенящую в наших ушах. Лопнул ее тихий шепот капитана: «Пора».
Он и вправду был капитан, он заслуживал им быть. Он точно знал, что кому из нас и когда пора делать. Он точно знал, что нужно, чтобы получить желаемый результат. Мы все знали, что он умнее нас и точно лучший из нас. Он мог все и везде, всегда и в любое время. И теперь, именно он первый заметил тот неуловимый, едва заметный миг, когда мы должны были вмешаться.
«Пора» — это слово означало все сразу. Пора приблизиться, пора направить поисковый луч и начать извлечение «дискомфорта», который, к слову, зародился именно здесь, в районе пяти лет отроду жизни взрослого мужчины. Пора погрузить мальчика в сон, чтобы когда он проснулся нас уже не было, не было и темноты в которой он был, голосов, плача и конечно же дискомфорта, а вместо этого — его затылок тепло ласкало доброе солнце и вокруг простиралось счастливое детство. Пора — и уже должны быть готовы ресурсы — новые сильные и добрые чувства, на которые этот мальчик сможет опереться даже когда вырастет и станет мужчиной. Пора — это значит пора решать проблему. Всё это мы слышали в слове «Пора». Еще не стих шепот капитана, а руки уже мелькали, молча и сосредоточенно. Начинало происходить исцеление…
… продолжение следует.